ХРАМ ВЛАДИМИРА СВЯЩЕННОМУЧЕНИКА

Святое Богоявление.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Когда воды крещальной купели смыкаются над головой нового раба Божия, когда разрывается его общение с воздушной стихией – местом и обиталищем “духов злобы поднебесных” (Еф.6.12), он, новокрещаемый, по слову Святителя Филарета Московского, умирает для жизни плотской и греховной. Умирает, чтобы воскреснуть.

Этот “путь зерна” (Ин.12.24), путь смерти и воскресения, открыл для нас Тот, Кто по Своей великой любви к падшей твари “не хочет смерти грешника” (Иез.33.11), наш Бог, наш Спаситель. При этом Христос не предписывает нам определённый порядок действий, подобно тому как это делает врач, когда выписывает рецепт больному. Он не говорит нам: “Умри для прошлой жизни, и тогда родишься для новой”. Он не даёт инструкций. Сын Божий Сам проходит этот путь.

Не только нам с вами, людям, далёким и от святости, равно как и от тех событий, которые мы сегодня благоговейно вспоминаем, не только нам, людям третьего тысячелетия, трудно понять духовный смысл той трагедии, которая совершалась на пустынном берегу Иордана две тысячи лет тому назад. Недоумевает и её современник, пророк, тот, о ком Сам Иисус скажет позже: “Истинно говорю вам: из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя” (Мф.11.11), то есть недоумевает самый лучший, самый мудрый из всех людей на земле! Даже он, тот, кто был Голосом Божьим, Гласом вопиющего в пустыне, даже он не желает смиряться с Божественной волей и потому с ужасом и трепетом резким жестом руки останавливает Сына Божия: “Ты ли приходишь ко мне?” (Мф.3.14). Он, Пророк и Предтеча, ещё не знает о том, что “если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода” (Ин.12.24). Иоанн Креститель ещё ничего не знает о “пути зерна”! Поэтому сокрушена и ужасается душа Пророка, поэтому вместе с ним трепещет Церковь, когда поёт в песнопении праздника: “…как руку положит раб на Владыку?”.

Нам всем хорошо известно, как известно было и Предтече, что для того, чтобы спастись, нужно покаяться, нужно измениться. И кажется нам, что само изменение это – в основном наших рук дело. Вот я ещё немного напрягусь, вот я с понедельника возьмусь за себя хорошенько, и всё у меня получится! За этой верой в собственные силы, за этим упованием на себя мы забыли о том, почему вообще можно говорить о надежде на будущую жизнь, забыли о том, какою ценой куплено наше спасение. Спасение наше куплено ценою смерти Спасителя! И вот сейчас, на Иордане, Господь входит не в воду, Он входит в смерть, Он погружается в ад, и вода иорданская покрывает Его, как саван, и волны иорданские смыкаются над Его головой, как врата адовы.

А Пророк и Предтеча не хочет этого допустить и удерживает Его! Между тем “Сын Человеческий идет по предназначению” (Лк.22.22). Вот почему тому, кто пытается Его остановить, Он сурово отвечает: “…отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн! потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое” (Мф.16.23). Так Бог, ставший человеком, проходит путём человека, так Безгрешный преклоняет голову под руку сотворённого Им, так последовательно – от Вифлеемских яслей, через мутные грехом людским воды Иордана, ко Кресту на лысом черепе Голгофы – идёт Сын Человеческий “путём зерна”, путём унижения, путём скорби и смерти.

И чудо – совершается: утроба Девы вмещает в себя Небо, убогий хлев на Поле пастушков сияет, как царский чертог, отяжелевшая, кишащая миазмами греха вода иорданская делается светлой и чистой! Сверхъестественно чистой! Такой чистой, что даже природные процессы тления становятся не властны над ней. И врата адовы разрушаются, как карточный домик, и смерть делается нестрашной, потому что ада больше нет, “потому что освободила нас Спасова смерть”!

Такова “всякая правда” нашего Спасителя. Погружение в иорданские мутные воды – это образ, икона сошествия во ад, это символ искупительной жертвы, которую наш Бог принёс во оставление наших грехов, в дарование нам Жизни Вечной.

И подобно нашему Богу, все мы, прошедшие крещальную купель, все мы, православные христиане, должны будем рано или поздно добрести по жизненному пути до своей личной Голгофы, до того трудного дня, когда нам нужно будет окончательно и бесповоротно отказаться от всего мелкого и злобного, от всего греховного и грязного, от всего того, что, по слову апостола, “не наследует нетления” (1.Кор.15.50). Поэтому вода, которую мы сегодня благоговейно и радостно понесём из храма в наши дома, – это, конечно, не просто обыкновенная водопроводная вода. Это – икона Вечной Жизни. Это напоминание о том, что душа наша, за которую на кресте умер Господь, в своей изначальной сути так же нетленна, так же чиста, как эта удивительная влага, которую сегодня сошествием Своим освятил наш Бог. Аминь.

19 января 2001 г.