ХРАМ ВЛАДИМИРА СВЯЩЕННОМУЧЕНИКА

Неделя 12 по Пятидесятнице.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Когда мы думаем о Страшном Суде, он чаще всего представляется нам как место, где нас будут судить по образу и подобию суда земного: окажемся мы пред очами Господа нашего и в присутствии всего судимого человечества ангелы Божии откроют и обнародуют бесконечные списки наших грехов, подлых мыслей, страстей и похотей. Представить себе, как можно оправдаться в этом случае, я не могу. Вот моя жизнь, худо-бедно прожитая, как может она сравниться с жизнью апостола Павла, с житием преподобного Сергия, с подвигом Марии Египетской? Ничего из того, чем прославились эти святые, не “сохранил я от юности моей”. Что же мне сказать Богу, что мне ответить ангелам Его на Страшном Суде Господнем?

Не дай Бог в этот момент, когда такая мысль посетит нас, впасть в ужас и отчаяние! Если это произойдёт, если надежда покинет нас при мысли о Страшном Суде, – тогда беда! Тогда трудно человеку жить и верить, что жизнь его не бессмысленна, что у него есть шанс спастись, есть возможность – даже в самом последнем падении – услышать, как услышал разбойник благоразумный на кресте: “Ныне же будешь со Мною в раю”.

Поэтому хорошо бы нам, подобно благоразумному юноше из сегодняшнего евангельского повествования, не в последний момент своей жизни, а прямо сейчас спросить у Христа: “Что же мне делать, чтобы на Страшном Суде не оказаться среди Твоих супостатов, Господи?”

Оставим пока в стороне рассуждения о том, в самом ли деле юноше, который обратился к Спасителю, удавалось выполнять все заповеди Закона с неукоснительной точностью, да ещё и, как говорится, от младых ногтей. Оставим это и попробуем увидеть, что своим вопросом, обращённым к Господу, этот молодой человек поставил себя сам в ситуацию последнего суда. Не спрашивает его Судия всех о качестве выполнения заповедей Закона. Не предъявляет ему Христос никаких обвинений, никаких свидетельств о его грехах, ошибках, преступлениях и заблуждениях. Никаких упрёков не слышим мы от Того, Кто видит все помышления сердечные, все тайные мысли, все греховные поползновения. Господь просто зовёт юношу за Собой. Как некогда позвал голос Божий праведного Авраама из земли его предков. Как позже, через тысячелетие, позвал Христос алчного сборщика налогов, который, оставив свой доходный промысел, ушёл и стал нищим апостолом, благовестником Евангелия Царства.

Никаких упрёков не услышал юноша. Никто не осудил его, потому что и Сам Праведный Судия не осудил его. Ему просто было предложено бросить всё, что привязывало его к земле, и вместе со Христом отправиться на Небо.

Бог слышит все наши исповеди и знает, как мы способны оправдать любой свой грех: соврал – из жалости; украл – от голода; осудил – так как же его не осудить, разбойника; впал в блуд – так все кругом блудят, как тут устоишь, и так далее до бесконечности. Бог знает это, поэтому едва ли на Страшном Суде нам вручат обвинительный акт с детальным перечислением всех наших больших и маленьких преступлений, которых за длинную человеческую жизнь набирается немало. Составлять такие обвинительные акты более подобает мелким, злым и мстительным демонам. Это они изо всех своих силёнок тщатся доказать себе, нам грешным и Богу, что человек – существо безнадёжно испорченное, что умирать за него на Кресте – глупо, что спасти его нельзя. Нет, не будет нас никто, кроме бесов, обвинять на Страшном Суде. А этих-то чего бояться? Они и здесь, на земле, только тем и заняты, что норовят нас довести до уныния и отчаяния, а если повезёт, то и до самоубийства. Пора бы уж и привыкнуть к этим мелким козням. Кажется мне, что, как и в случае с богатым юношей, Господь просто позовёт каждого из нас с Собой. Просто позовёт, только попросит оставить на земле, отказаться от всего, что нам дорого, что нас к земле привязывает. Попросит нас наш Спаситель отказаться от богатства.

И вот тут наступает время Страшного Суда. Тут – “момент истины”. Тут становится ясно, что же нам на самом деле дорого, к чему на самом деле всеми силами привязана наша душа. Божьи мы дети или чада земли. Посмотрите, тот, кто только что утверждал, что он с детских лет неукоснительно исполняет заповеди Закона, не последовал за Христом, “отошёл с печалью”, отказался от того единственного шанса, который дан был ему Спасителем. Отказался, потому что “трудно богатому войти в Царство Небесное”. Не трудно – невозможно. Нужно лететь, а мешок с золотом тянет вниз. Необходимо бежать, а страсти и привязанности греховные подобны гирям, прикованным к ногам. Хорошо бы петь со всеми ангелами и святыми песнь славословия и благодарности Богу, а уста заняты жалобами на соседей, злобным шипением на обидчиков, доносами на врагов. И пока всё это из души не исторгнешь, из уст не изблюёшь, из сердца не выкорчуешь, до тех пор и будешь стоять перед вратами Царства, как верблюд перед игольным ушком, “ни Зверя власть принять не смея, ни ига лёгкого Христа”.

Не нужно думать, что нам легко будет отказаться от того, чему мы посвятили всю свою жизнь. Страстному футбольному болельщику негде будет предаваться своей страсти, а собиратель марок не найдёт подобных себе одержимых стяжанием друзей-филателистов. Так и получится, что мы сами будем решать, идти нам к Богу или искать того, чего душа всю жизнь хотела, – того, что на языке Евангелия называется ёмким словом “богатство”. Аминь.

22 августа 1999 г.