ХРАМ ВЛАДИМИРА СВЯЩЕННОМУЧЕНИКА

Неделя 16 по Пятидесятнице.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Давно уж все забыли, что талант – денежная единица, а не чрезвычайные способности, данные Богом человеку. И забыли-то как раз потому, что в сегодняшнем евангельском чтении, которое вот уже десять столетий читается в начале осени в православных храмах нашего Отечества, хоть и говорится о деньгах, но подразумевается, конечно, всё то, чем Бог щедро взыскал каждого из нас: возможность жить, плодотворно трудиться, молиться, рождать детей, петь прекрасные песни, радоваться солнечному дню и плакать вместе с плачущими.

Любимая идея человека, далёкого от покаяния: я хоть и не сделал никому никакого добра, зато и зла не принёс! То есть я хоть и не святой, но и не преступник, не злодей, не террорист какой-нибудь, а потому и судить меня не за что. Мысль богатая! Совсем как та, о которой мы только что прочитали: «…господин! я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал, и, убоявшись, пошел и скрыл талант твой в земле; вот тебе твое» (Мф.25.24,25). Человеческой логикой такого «праведника» не убедишь, потому что на все твои доводы он тебе будет твердить одно и то же: я никому ничего плохого не сделал! И дело тут не в недостатке ума у нашего «праведника», дело тут прежде всего – в совести. Теоретически мы все знаем, что человека без совести существовать просто не может, ибо, сотворённый по образу и подобию Божию, каждый из нас по определению рождается с живой совестью, каждый из нас способен стыдиться, чем, в конечном счёте, и отличается от прочих тварей, не столько неразумных, сколько в известном смысле бессовестных. Так что людей совсем бесстыдных нет среди человечества, но вот люди со спящей совестью встречаются. На церковном языке такой бессовестный статус души называется «окамененным нечувствием», каковое, без сомнения, является «клинической смертью» души, то есть таким её состоянием, которое предшествует смерти окончательной и бесповоротной.

Это я всё к тому говорю, что даже у нас, церковных православных людей, при прочтении этой притчи о талантах возникает некоторое опасливое недоумение, этакий неожиданный приступ гуманизма: не слишком ли жесток Бог по отношению к тому, кто всего лишь не пустил деньги в рост? «Ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет; а негодного раба выбросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов» (Мф.25.29,30). Во-первых, где ж справедливость? Это что же, последнее у неимущего отбирать и отдавать богатею? И во-вторых, не слишком ли это безжалостно, не слишком ли несоразмерно наказание проступку: «тьма внешняя», «скрежет зубов», – и всё это только за то, что человек оказался не слишком распорядительным!

Поэтому давайте всё-таки осознаем: не о деньгах идёт речь, а о совести, меру которой Господь Милосердный каждому даёт свою, но каждый при этом обязан не оставаться с данной ему мерою стыда в бестрепетном покое, а неустанно преумножать её, или, говоря проще, – каяться. Ибо покаяние и есть умножение меры стыда в душе каждого из нас. Потому что нет ничего страшнее, нет ничего опаснее для вечной, бессмертной судьбы человека, чем успокоиться на том, что он, слава Богу, никого не убил, ничего не украл и жён чужих отнюдь не уводил, а потому: вот Тебе Твоё, Господи!

Так что таланты – это не только деньги и не только исключительные способности к виртуозной игре на музыкальных инструментах. Таланты – это, если хотите, мера совестливости человека, мера его способности увидеть свой собственный грех, а не усчитывать бесконечно с азартом игрока грехи своего собрата. Порождённый совестью стыд обладает удивительным свойством: как горькое лекарство, он исцеляет даже застарелые греховные язвы в душе человека, не позволяя проявляться им вновь и вновь. И если бы мы не заглушали, не подавляли эти уколы стыда привычным самооправданием, дескать, все так делают и не апостол ли сказал, что весь мир во зле лежит, если бы не обезболивали мы изо дня в день свою больную совесть, – глядишь, и жизнь не прошла бы напрасно. И в день, когда Господин Мира потребует у нас отчёта в том, как каждый распорядился данными ему талантами, мы не станем, подобно лукавому и ленивому рабу, ссылаться на несправедливость Дающего.

Смотрите-ка, тысячелетия прошли, а этот жалкий плут опять и опять повторяет слова горемычного своего праотца Адама: «Жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел» (Быт.3.12). Все виноваты: змей, жена, Бог – только не сам ответчик! Совсем, как в сегодняшнем Евангелии: «…господин! я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал» (Мф.25.24)!

Тяжкое это бремя – совесть! Так хочется подчас отбросить её куда-нибудь подальше и пройти по жизни с гордо поднятой головой, не удостаивая взглядом всех этих блудниц и мытарей, разбойников и лихоимцев. Дойти до Судного Дня и сказать торжественно: «Вот Тебе Твоё, Господи!» Однако, кажется мне, что лучше всё-таки сгореть со стыда здесь, чем вечно гореть в геенне. Аминь.

23 сентября 2001 г.