ХРАМ ВЛАДИМИРА СВЯЩЕННОМУЧЕНИКА

Неделя 25 по Пятидесятнице.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Как прилежный студент на экзамене, чётко и коротко отрапортовал книжник всё, что знал о спасении души, о вечной жизни. Так и кажется, что и вопрос-то свой он задал Спасителю только затем, чтобы блеснуть собственными знаниями: о чём спрашивать, когда и так всё ясно? Однако евангелист Лука недаром замечает: «искушая Его, сказал…». Входит «студент» не очень-то доверяет Тому, Кого он, казалось бы, почтительно именует Учителем.

Но Тот, Кому по давнему пророчеству «откроются помышления многих сердец» (Лк.2.35), Сын Человеческий, принимает навязанные Ему условия игры. Принимает, потому что знает: «от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься» (Мф.12.37). Ибо книжника судит его собственное знание. Он всё знает о любви. Одна беда – он не способен любить. Он и впрямь, как студент, вызубрил определение, отбарабанил его, как по шпаргалке, а потом задал вдруг дополнительный вопрос, который со всей очевидностью показывает, что сердце его, то есть та самая таинственная глубина человеческого существа, которая и является образом Божиим в человеке, – пусто. Когда бы не так, когда бы сердце его горело любовью, оно подсказало бы ему, что перед ним Тот, Кто больше, чем просто Учитель.

И душа книжника пуста. Именно потому и полна она иронического подзуживания: «А кто мой ближний?» Вспомним, как реагирует на похожую ситуацию соплеменник и современник нашего «книжного червя», «израильтянин, в котором нет лукавства» (Ин.1.47), – Нафанаил из Каны Галилейской: «Нафанаил отвечал Ему: Равви! Ты Сын Божий, Ты Царь Израилев» (Ин.1.49).

То, что в определении книжника именуется «крепостью», то, о чём он сам говорит: «возлюби Господа Бога твоего… всею крепостию твоею», – так вот, и сама крепость эта, которую мы сейчас назвали бы волей, желанием, алканием Истины, и крепость его, и воля его – парализованы. Волевой импульс к познанию Бога парализован, потому что книжник уверен, что он и так всё уже знает. Куда там – столько книг прочитано, столько экзаменов сдано! Что нового может сказать ему нищий галилейский странник?

Наконец, разум, «территория», на которой всегда побеждают знатоки, область, где книжник вроде бы свой. Как ни странно, и разум тут не помощник ему. Потому что разум, уповающий на самое себя, разум, лишённый сердечной глубины, то есть укоренённый не в Боге, а в горделивой человеческой самости, такой разум, уж конечно, любить не может. Ему, может быть, и доступны красоты человеческой логики, стройное изящество формул, мишурный блеск эрудиции, но никогда этот, по определению святых отцов, «лжеименный» разум не проникнет в тайну самоумаления, самоуничижения Бога. А не протникнет он в неё потому, что сам никогда не сможет понять необходимость этого самоумаления, ибо для таких самоуничижение – отвратительно, как «юродство Креста» (1.Кор.1.18). Никогда этот разум не поймёт, зачем Тот, Кто мог бы призвать на помощь Себе «двенадцать легионов Ангелов» (Мф.26.14), вместо этого добровольно принял позорную казнь, да ещё при этом и молился за палачей Своих.

Теоретики торжествуют, когда всё сводится к рассуждениям о любви. Они вообще мастера поговорить. Когда же дело касается действия, то, что казалось таким понятным, таким знакомым, таким хорошо заученным, вдруг оборачивается новой, нежданной гранью: любить, оказывается, необходимо чужеземца и иноверца, представителя народа, который ближайшие ученики Христовы, «Сыны грома», покушались спалить огнём небесным только за то, что народ этот не оказал должного гостеприимства спутникам, идущим в Иерусалим. Любовь, без которой нечего и помышлять о вечной жизни и которая теоретически доступна знатоку Закона, на практике, когда дело доходит до расставания с динариями, оказывается ношей неподъёмной до такой степени, что, право, кажется, легче «горы переставлять» (1.Кор.13.2), чем усадить избитого разбойниками на своего осла и довезти до ближайшей гостиницы.

Итак, поручение, данное нам сегодня нашим Богом в ответ на вопрос о том, как унаследовать жизнь вечную, просто и ясно, как белый день: «иди, и ты поступай так же» (Лк.10.37). «Поступай так же» – буквально означает: заботься о врагах, по крайней мере тогда, когда они страдают. Не проходи мимо больного, одинокого, страждущего, а если уж по немощи, лени или из-за страха всё-таки отвёл глаза, всё-таки прошёл мимо, так уж хоть не гордись, не оправдывай себя, не уговаривай, что, мол, на всех пьяниц сил и денег не напасёшься. Во-первых, не все валяющиеся – пьяницы, а во-вторых, и на сих, последних, простирается милость Божия, и они не забыты в молитвенном предстоянии Пречистой Девы Богородицы пред Престолом Сына Своего и Бога нашего.

«Так поступай, и будешь жить» (Лк.10.28)! Аминь.

25 ноября 2001 г.