ХРАМ ВЛАДИМИРА СВЯЩЕННОМУЧЕНИКА

Неделя 25 по Пятидесятнице.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Когда мы думаем о соблазнах, которые подстерегают христианина на каждом шагу, чаще всего представляются нам какие-то ужасные, лютые, греховные страсти, и многие из нас готовятся к борьбе именно с такими тяжелыми грехами. Это ведь именно их мы имеем в виду, когда губы наши, да и сердца тоже, взывают к Богу: “Не введи нас во искушение!” А между тем чаще всего и больше всего нам в повседневной нашей жизни приходится сталкиваться с так называемыми мелкими грехами, какими-то пустяшными страстишками, которые, как нам кажется, и внимания-то особенного не заслуживают. Поэтому приходит человек на исповедь и как-то виновато даже говорит священнику: “Вот, батюшка, всё одно и то же, мелочи всякие, раздражения да обиды, а в остальном – вроде ничего”. То есть, надо понимать, если человек никого топором не зарубил, банк не ограбил, жене не изменил, то ему, горемыке, уж и каяться не в чем.

Вот если нас собака укусит да ещё и одежду порвёт – это больно, это страшно, это запоминается надолго и терзает потом не один день. А ежели комары непрестанно кусают, то это, конечно, неприятно, но ведь не смертельно, вполне к этому претерпеться можно.

Вот вам, например, такой обыкновенный, такой известный всем нам грех: невнимательность на молитве. Слова мы произносим привычные и давно уже понятные, но сердце наше – холодно, а потому и молитвенные прошения наши к нам самим как бы и отношения не имеют. Каждый день, вечером, после трудов праведных, отходя ко сну, мы читаем одну из молитв вечернего правила, молитву ко Пресвятому Духу. “Царю Небесный, – взываем мы, – умилосердися и помилуй меня грешного и прости мне, что я добрoту чуждyю видев, и тою уязвен бых сердцем”. “Доброта” по-славянски – красота, и на первый взгляд может показаться, что речь идёт о соблазне телесном, о разжжении плоти, возникающем при нескромных взглядах. Нет, всё не так просто. Разумеется, и об этом тоже, но прежде всего всё-таки в молитве говорится о другом соблазне – о зависти.

За все годы своего священства я не припомню, чтобы кто-нибудь когда-нибудь каялся в том, что он – завистник. И у этого есть только два объяснения: мы не знаем, что такое зависть, или почитаем этот грех совершенно несущественным, нестыдным, пустяковым. Если мы даже и каемся в этом грехе, то представляем его в самой невинной, в самой извинительной форме: “Подруга сапожки купила такие красивые, я ей и позавидовала”. Подумаешь, какая беда – сапожкам позавидовала! Разве это серьёзно?

Но вот Василий Великий так не считал. Он сказал как-то, что страсти более пагубной, чем зависть, не зарождается в душах человеческих. А святитель Иоанн Златоуст сказал ещё резче: “Хотя бы подавал милостыню, хотя бы вёл трезвенную жизнь, хотя бы постился, но ты преступнее всех, если завидуешь брату твоему”. Всё зло мира от зависти. Лучший из ангелов пал, потому что позавидовал Богу. Христа распяли, потому что хранители и толкователи Закона завидовали нищему Сыну галилейского плотника.

И в сегодняшнем Евангелии мы читаем о некоем начальнике синагоги, который якобы печётся о соблюдении Закона, о точном выполнении его предписаний и, кажется, из последних сил старается, чтобы святыня его народа не была пренебрегаема. На деле же весь пафос, всё негодование этого религиозного чиновника имеют своей основой элементарную зависть. Подобно тому как огонь яростно пожирает сухой хворост, зависть уничтожает всё то доброе, что милосердый Господь вселил в человеческую душу. Как всякий грех, как злые демоны преисподней, зависть никогда не выступает в своём собственном обличье. Она маскируется в ревность о деле, в заботу о лучшем устроении жизни, в попечения о порядке и правилах. Разве этот иудейский законник хотел зла? Разве он выступал против исцелений? Самому-то ему казалось, что он – воплощённая справедливость. В действительности же это всё то же самое чувство, о котором говорится в вечерней молитве: “…добрoту чуждyю видев, и тою уязвен бых сердцем”.

Вот они, уязвленные сердцем видением чуждой доброты, и вопили в ярости: “Распни, распни Его!”

Есть два способа реагировать на чужие грехопадения. Первый – с азартом охотника усчитывать грехи ближнего, используя его падение как возможность самому возвыситься. Ну, а второй – это, став невольным созерцателем чужого позора, попытаться увидеть этот грех и в себе тоже. Так и мы с вами, внимая сегодняшнему евангельскому чтению, Богом призываемся к отысканию в своих собственных сердцах ядовитых плевелов зависти. Так и мы с вами, когда наша жизнь сводит нас с завистником, не можем и не должны тратить жар души на обличения ближнего своего, а можем и должны обратить соблазн в повод для покаяния. Мы можем и должны отыскать в своей душе болезненные язвы зависти, которые, если нам не удастся их отыскать и, отыскав, заживить и обезвредить, вполне способны привести нас к Каиновой злобе, а там и к Каинову греху – к убийству брата своего. Аминь.

12 декабря 1999 г.