ХРАМ ВЛАДИМИРА СВЯЩЕННОМУЧЕНИКА

Неделя 18 по Пятидесятнице.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

На прошедшей неделе мы похоронили одну нашу прихожанку, добрую и славную женщину, жену и мать, оставившую здесь, среди нас, несчастного мужа и двух сирот. Я причащал её за несколько дней до смерти и вместе с её близкими надеялся, что она будет жить, что Бог совершит чудо. На её похоронах отчаявшийся муж сказал мне страшные слова: “Бог не помог”. Я ничего не ответил ему. А сегодня Церковь и ему, бедному, и мне, и всем нам отвечает на наши постоянные просьбы, на нашу извечную тоску о несовершившемся чуде.

Как мы жаждем чуда! Как молимся о нём! Как хотим осязаемого подтверждения нашей веры! Конечно, не только тогда, когда молитва наша – об исцелении болящих. Всегда, при самых простых житейских проблемах, в любых жизненных коллизиях, мы хотим одного: пусть остановится неумолимый рок, пусть будет отменено правило, пусть закон смилуется и неизбежность отступит. И так во всём. Здоровья ли нет у нас, денег ли не хватает, друг ли предал, любимая ли оставила – человек всегда, или по крайней мере очень часто, кричит Богу: “Да не будет! Отмени, Господи, если Ты есть, правило, останови, Господи, неумолимую неизбежность закона, оставь, Господи, всё так, как было, если по нашему разумению всё было хорошо и немедленно измени, если я не могу понести этой тяготы!” Но – “слава не стоит, богатство мимотечет, близкие и друзи смертию отъемлются...” И в слабой маловерной душе нашей шевелятся эти страшные слова: Бог не помог! А раз не помог, то есть ли Он?

И всё нам кажется, что уж нам-то самим доподлинно известно, как должно быть, какое и какого качества чудо должно случиться. Мы всей своей жизнью как бы говорим Богу: “Вот, я всё расставил по местам, я всё подготовил и устроил. Теперь, Господи, нажми вон на ту красную кнопку, и пусть всё идёт по моему плану”. И как ни наивно такое понимание отношений между падшим человеком и Богом, мы упорно держимся за мысль, что дело Божие – выполнять наши планы. Дело Божие реализовывать наши блистательные предначертания!

Бывают у нас, разумеется, и трезвые минуты. Бывает, что мы вдруг понимаем, что грех – это не только не способность жить по заповедям, грех – это ещё и глубокая повреждённость души, разума, сознания, это радикальная неспособность падшего человека увидеть и понять, что служит его спасению, а что усыпляет душу и тело и превращает крепкий дух в жалкую рухлядь.

Апостол Пётр увидел это чудо, происшедшее у него на глазах, чудо в общем незатейливое, обыденное, такое, которое при желании всё объяснять рационалистически можно было бы списать на так называемую случайность. Всю ночь рыбаки ловили рыбу и не поймали ничего, а тут вдруг в одночасье, ни с того ни с сего, сети наполнились великим множеством рыб. Но вот что поразительно: вместо ликования, вместо криков радости, столь, казалось бы, естественных в такой ситуации, – по словам евангелиста Луки, “ужас объял его <Петра> и всех бывших с ними от этого лова рыб, ими пойманных.” Люди увидели чудо милости Божией и пришли в ужас от созерцания этого чуда.

“Выйди от меня, Господи! Потому что я человек грешный” (Лк.5.8). Совершённое на наших глазах чудо лишает нас возможности и права сомневаться и требует от нас решительной перемены жизни, решительной и мужественной работы души. Оно как бы говорит нам: “Не спи, просыпайся, оставь духовную дрёму, оставь грех, к которому ты привык, как к старой и ветхой одежде, и работай для своего спасения, ибо теперь, после того, что ты видел, ты не можешь продолжать жить по-прежнему, ты не можешь оправдаться незнанием” Как говорит в Послании к Римлянам апостол Павел: “Ибо, что можно знать о Боге <теперь, после чуда> явно для них, потому что Бог явил им” (Рим.1.19).

Но грех – сладок, и бросать его не хочется, жить по заповедям – неудобно и хлопотно, поэтому слабый и привыкший к покою человек в действительности едва ли жаждет чуда, скорее он ищет покоя. Вспомните, как на Фаворе, когда в сиянии Преображения Господь говорил с Илиёй и Моисеем о грядущих Своих страданиях, о страшной Крестной муке, тот же Пётр лепетал нечто невразумительное о кущах, шалашах, в которых хорошо бы остаться навсегда. А жители Гергесинской страны, когда увидели, что два свирепых бесноватых маньяка исцелились, и бесы, покинув их, вселились в стадо свиней, которое в ярости бросилось с крутизны в море, – эти простые люди просто и без затей прогнали Христа из своих пределов. Не надо нам чудес, мы и так проживём! Выйди от меня, Господи! Выйди потому, что я не хочу расставаться с привычным образом жизни – душной атмосферой греха; уйди, я уже принюхался к этому зловонию, не тревожь меня в моей духовной дрёме!

Ах, кабы мы действительно всей душой желали, жаждали подлинного чуда, которое всегда есть не что иное, как посещение Господне. Если бы все наши упования, все наши надежды были устремлены ко встрече с Господом, как бы изменилась жизнь, как бы преобразились мы сами! Разве мы страшились бы смерти, разве боялись бы Страшного Суда? Разве не были бы вместе с апостолом Павлом уверены в том, что “жизнь для нас – Христос, и смерть – приобретение”? Разве не возопили бы вместе с апостолом Иоанном, молясь о Страшном Суде как о желанном и радостном свидании: “Ей, гряди, Господи Иисусе!” (Откр. 22.20).

Пока же эта песня не звучит в нашей душе, пока настоящее желание чуда встречи с Богом не овладело всем нашим существом, будем по крайней мере смиренно принимать всё, что пошлёт нам Бог, утешаясь верой, что Любящий не подвергнет любимых Им бессмысленным и жестоким испытаниям. Аминь.

11 октября 1998 г.